хотел поддержать в этой части выступление Бари Алибасова) – не очень хорошая. И русский народ, как и любой другой народ, чукчи, шорцы и другие, имеют право на свой язык, на самовыражение, на существование. К сожалению, не будет нашего русского народа, и все наши рассуждения о русском языке, о словарном составе русского языка будут лишены смысла. Поэтому, помимо того, что мы должны поддерживать русский язык в странах СНГ, в дальнем зарубежье, это не означает, что мы не должны изучать так называемую ненормативную лексику. Все-таки главная проблема (и об этом говорил еще Михайло Ломоносов в своем трактате 240 лет назад) – это приращение российского народа, в данном случае русского народа.

Кирилл Воробьев (Баян Ширянов), писатель:

Тут было много всякого и разного сказано. Во-первых, уже некоторыми ораторами упоминалось, что язык есть структура саморазвивающаяся, и не надо на него никак давить. И я с этим тезисом абсолютно и полностью согласен. В любом случае будут всякие заимствования. Но эти заимствования или приживутся, или не приживутся. Мы это все прекрасно понимаем.

Мало того, эти иностранные слова, как вы все понимаете, заполняют не только то семантическое пространство, которое занимают исконные слова русского языка. Они и заполняют те пробелы, которые русские слова, которые мы обычно используем, не заполняют. То есть появляются новые смыслы. Трудно с этим не согласиться.

Что же касается нашего обсуждаемого закона. Он действительно ставит некий фетиш, некий символ, которого на самом деле никогда не было, нет и не будет. Нельзя возвести какой-то унифицированный стандартный русский язык в ранг опять-таки идола. Понимаете, может получиться очень веселая ситуация. Бари Каримович говорил о Русской православной церкви. Я немножко продолжу эту мысль. Кто из вас, например, понимает выражение – богослужение? Я думаю, что практически никто, а если и понимают, то единицы. С русским языком, если этот закон, не дай бог, будет принят, получится та же самая ситуация. Еще один такой вопрос: кто из вас может без напряжения прочитать книгу, не написанную, а именно изданную лет 100 назад? Без напряжения? Вы – уникум. Изданную! Не написанную, а изданную. Вы будете напрягаться при этом? Вот я об этом же. Огромная разница. Вы возьмите и почитайте. Вы будете путаться в этих «ятях», вы запутаетесь в русском языке, который употреблялся в то время.

И относительно употребления ненормативной лексики в публичных местах. Мат, назовем это так условно, всегда называли острым словцом. Я выступаю одним из последних, все практически заснули или делают вид, что не спят, так острое словцо, оно на то и называется острым словцом, чтобы подперчить язык. Язык пресный, сухой, он никому, «на хуй», извините, не нужен. А язык, когда в нем изредка что-то проскальзывает, опять-таки будоражит внимание.

Олег Иванов, психолог:

Я буду краток. Хочу сказать о следующем моменте, о запрещении вообще. Вот этот закон, зачем он нужен изначально? Это для того, чтобы был страх, а когда есть страх, то легче управлять людьми. И поэтому сейчас такая политическая подоплека идет, что закручивают гайки. Имейте в виду, тут запрет, там запрет, выборы начинаются, легче зацепить любого человека. Он что-то сказал, сейчас юридически к нему нельзя прицепиться, а закон будет, и все. Поэтому это нужно для того, чтобы лучше и сильнее влиять со стороны государства. Кто это предложил? Несколько мне известно, партия «Единство» или еще кто-то, я не помню толком.

Второй момент. Если хотят они, чтобы язык был хорошим, то тут нужно делать социальную рекламу. Что это такое? Пропагандировать телепередачи, как надо говорить. Не только канал «Культура» должен показывать грамотную речь, но и все остальные средства массовой информации. Те же самые дикторы, те же самые ведущие пусть пропагандируют, косвенная реклама самая эффективная. Что такое косвенная реклама? Когда вы смотрите телевизор, человек в майке с надписью «Найк» или еще какая-то надпись, это называется косвенная реклама. Когда не говорят тебе, что купи вот этот «Тайд», а когда возле стиральной машины находится «Тайд», то соответственно у человека в подсознании быстрее все варится, действует на определяющий выбор его поступков. 97 процентов наших поступков мыслятся в подсознании.

Еще хочу сказать о практической реализации этого закона о русском языке. Нужно социальную рекламу давать, тогда это будет вдалбливаться в подсознание, люди будет правильно и грамотно говорить.

Герман Лукомников, писатель:

Мне хотелось бы прежде всего четко разделить сферы, в которых предлагается русский язык. Не просто русский язык, а русский язык как государственный язык Российской Федерации, т. е. такой куцый, с рядом запретов, русский язык использовать в обязательном порядке. Я хотел бы четко отделить средства массовой информации от всего остального, потому что, если, допустим, государственные деятели хотят сами себя или чиновника в чем-то ограничить, это один вопрос. Я не знаю, может быть, это было бы даже полезно. Меня это, честно говоря, не очень интересует.

Но средства массовой информации, мне кажется, тут просто абсурдно ограничивать. Скажем, просторечные выражения, как сказано в законе: просторечные, бранные, пренебрежительные, иностранные слова. Я не могу согласиться, но я могу понять мотивацию, по крайней мере, неприязни к иностранным словам, неприязни к бранным, пренебрежительным словам. Но в чем виновато просторечье и просторечные слова и выражения? Вот этого я вообще понять не могу. И уж тем более в средствах массовой информации, на телевидении, на радио, в печати. Ведь это все в значительной степени сфера искусства: телеискусства, радиоискусства. И придется тогда запретить, например, такие передачи как «Намедни», так как это просторечное слово, «Однако», поскольку это слово употребляется в просторечном варианте.

То есть это просто абсурдно. Русский язык как государственный язык Российской Федерации, как он здесь описывается, это очень сухой, куцый, невыразительный, неинтересный язык. И я готов даже согласиться с тем, что ряд официальных документов, да и все официальные документы должны именно на таком языке писаться. Хотя, что касается непосредственно разговора, там же есть общение представителей органов непосредственно с гражданами, если какой-нибудь депутат в селе будет исключительно изъясняться на этом сухом, официозном языке, люди его просто не поймут, если он не будет употреблять те же самые просторечные слова и обороты. И не будут за него голосовать.

Оскар Гойхман, директор Института гуманитарных технологий МГУ сервиса, заведующий кафедрой русского языка:

Мне кажется, что некоторые здесь путали две важные вещи. И, видимо, здесь возможны, на мой взгляд, такие ограничения. Первое, есть деловое общение, есть бытовое. Не надо их путать. В бытовом общении каждый из нас личность, что хочу, то